Бабушка, здравствуй. 

С большой любовью почерком пьяненького врача пишет тебе (чьей-то свежей кровью) твой самый младшенький из внучат. Буду сегодня я очень скромным: это твой Коленька, Властелин, стоит заметить, что очень Тёмный (прорекламировал гуталин). Я проживаю в прекрасном месте — всё же не зря Повелитель Тьмы, в узких кругах широко известен: продал подпольно сто тонн хурмы. Бабушка, да, я ношу носочки (самое стильное в мире Зло). Нет, ну какие сыночки-дочки… Я нецелованный ведь ещё… Ну, не об этом. Вчера подумал: нужно куда-нибудь, да расти. Вместо того, чтобы мучить в тюрьмах, «Почту России» решил купить. 

Просто мне скучно немного стало: все мои дни — как один — темны. Было мне много, но стало мало мира, в котором враги мертвы. Я мир очистил от негодяев (вместо всех них здесь остался я). В общем-то, бабушка, ты же знаешь… В силе моей вся печаль моя. И мне немножечно даже стыдно: рыцарей, принцев, драконов нет. Я всё пытаюсь играть ехидность, но мне так хочется верить в свет. 

…Или влюбиться. Бабуль, скажи мне, как тебя дедушка полюбил? Это так сложно: любить взаимно, если у сильного мало сил. 

Знаешь ведь, бабушка, я немного, до безвозвратности заплутал. Люди цепляются за живое, а в моём сердце растёт металл. Нить Ариадны нещадно тонка, рвётся о сотни цветных зеркал, яблоко крутится по каёмке. Я ухмыляюсь. Трещит хрусталь. 

Бабушка, бабушка, я устал так. Я не хотел бы писать до слёз. Всё хорошо. Только очень жалко, что вот сейчас я пишу всерьёз. Лучше б смеялся так как в начале: глупо, не в тему и кое-как. Ради улыбки твоей. Я знаю, я вот такой. Вот такой дурак. 

Всё хорошо. Я побуду скромным. Ты не волнуйся. Бабуль, пока.

Это был Коленька (очень Тёмный). 

Спасибо, 

что ты 

светла.